Информационный портал Кугарчинского района Республики Башкортостан > О районе > СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ РАЙОНА 1920-1940 гг.
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ РАЙОНА 1920-1940 гг.16 марта 2008. Разместил: Master |
|
В судьбах всех населяющих республику народов особую роль сыграла коллективизация крестьянских хозяйств, коренным образом изменившая условия труда и быта крестьян, их социальное положение, привычки.
К сожалению, до недавнего времени в советской научной литературе утверждалось, что коллективизация в нашей необъятоной стране, и в том числе у нас в Башкортостане, явилась классическим образцом социалистического преобразования сельского хозяйства, что она стала целой революцией не только в социально-экономическом строе, но и во всем укладе сельской жизни. Однако новые исторические документы, личные воспоминания участников событий, ставшие доступными исследования зарубежных авторов, многочисленные работы советских и российских историков, экономистов, публицистов, появившиеся в 90-с годы, говорят о другом. В то же время необходимо отметить, что новая экономическая политика (НЭП), принятая на вооружение большевистской партией по инициативе В. И. Ленина в 1921 г., принесла гражданский мир, политическую стабильность и способствовала восстановлению экономики. После окончания Гражданской войны крестьяне повсеместно вернулись к своему традиционному образу жизни и самоуправлению. В краткосрочной перспективе наибольшие выгоды от революции получили крестьяне. Однако жизнь крестьянина оставалась тяжелой, а хозяйство его обрабатывалось примитивными орудиями труда. Так, например, в начале 20-х годов единственной тягловой силой в деревнях Кугарчинского района, как и по всей стране, была рабочая лошадь, которой многие крестьянские хозяйства не имели. В земледелии господствовало «трехполье», сочетаемое с парозалежным пестропольем. Главными орудиями обработки земли были деревянная соха и борона, посев производился вручную из лукошка, хлеба убирались косами и серпами, обмолот производился цепами, зерно очищалось на ветру лопатами и на ручных решетах. Только в хозяйствах состоятельных крестьян встречались железные плуги, конные сеялки, жнейки, молотилки и другие простые сельскохозяйственные машины. Животноводство в районе было также весьма отсталым. Почти вся продукция животноводства производилась в пастбищный период, а зимой скот только передерживался в самых примитивных условиях, на грубых кормах. Помещения для скота строили из плетня, обмазанного глиной, без крыши, холодные. Нередко скот содержался под простыми навесами и даже под открытым небом. Скот в мелких крестьянских хозяйствах был беспородным. Домашние животные сильно страдали от различных болезней - таких, как сибирская язва, чума, ящур, воспаление легких и т.д. Ветеринарная служба была очень слабой. Революция дала хлеборобу землю, сделала его независимым производителем. Положительные явления укрепляли доверие к нэпу, советской власти, отрицательные - порождали сомнение и разочарование. Уже в первые послереволюционные годы коммунисты и сельские активисты района со всей энергией взялись за претворение в жизнь первых Декретов советского правительства. Были конфискованы земли у местных землевладельцев, национализированы и переданы в ведение волостных и сельских Советов местные предприятия (мельницы, маслобойки, кожевенные заводы). В то же время революция и Гражданская война нанесли большой урон хозяйству района. В районе сельское хозяйство начало восстанавливаться только с 1923 года. Объясняется это тем, что в 1921 году Башкирия была охвачена сильной засухой, в результате чего погибло 65% посевов зерновых культур. Неурожай 1921 года не имел себе равных, с десятины было собрано зерна только по 2,4 пуда. Валовой сбор зерна составил по Башкирии всего 7,1 миллиона пудов, его не хватило даже для семенных целей. В Башкирии разразился сильный голод. Крестьянство района, преодолев огромные трудности голодного 1921 года, впоследствии взялось за подъем доведенного до катастрофы земледелия и животноводства. Как уже было сказано, НЭП способствовал восстановлению сельского хозяйства района. Но со второй половины 20-х гг. (1927 г.) началось свертывание НЭПа, рыночных отношений. XV съезд ВКП(б), заседавший в конце 1927 года, принял решение начать наступление на индивидуальные крестьянские хозяйства, частично и постепенно кооперируя их, первоначально на добровольной основе. В конце 1927 года в стране разразился хлебозаготовительный кризис, который привел к принципиальным изменениям в политике коммунистической партии и правительства по отношению к крестьянству. В результате принятого нового закона о самообложении широкое распространение получает и в Кугарчинском районе индивидуальное обложение крестьянских дворов сельхозналогом, дававшим местным органам советской власти неограниченные возможности для произвола над крестьянином. Массовой характер приобрели в эти годы обыски по крестьянским дворам, конфискация хлеба без суда, незаконные аресты. Положение усугублялось тем, что чрезвычайные меры были обращены не только против зажиточных хозяйств, а все больше затрагивали интересы среднего крестьянства. Район был охвачен волной административных эксцессов. В стране начинает создаваться колхозно-совхозная система путем перехода к сплоченной коллективизации. В решении бюро Башкирского обкома ВКП(б) от 15 августа 1929 года земельным и кооперативным органам предлагалось в двухмесячный срок изучить районы, имеющие высокий показатель процесса кооперирования и коллективизации для последующей работы по сплоченной коллективизации. И опять в ход пошли насильственные методы, которые задели не только середняков, но и часть бедняков. У бывшего батрака Аверьянова из д. Караново, имевшего единственную лошадь, уполномоченные по хлебозаготовкам нашли около 20 пудов хлеба и заставили его сдать, оставив семье из 7 человек всего 5 пудов хлеба. Такие насильственные меры принимались и поощрялись во многих населенных пунктах района партийными лидерами. В эти годы утверждается убежденность местных руководителей в том, что любые хозяйственные проблемы можно решить волевыми приемами. Именно в конце 1929 года в районае было раскулачено около 20 человек. Применение чрезвычайных мер явилось своеобразной репетицией предстоящего наступления на крестьянство под флагом коллективизации и ликвидации кулачества. А недовольство крестьянства было использовано Сталиным для ошибочного вывода об усилении классовой борьбы внутри страны. В ноябре 1929 года в газете «Правда» появилась статья И. В. Сталина «Год великого перелома». В ней говорилось о повороте основной массы крестьянства к социализму, добровольном вступлении середняков в колхоз. Это была прямая фальсификация. В действительности же произошел крутой поворот в политике партийно-государственного руководства, то есть переход к насильственной коллективизации и ликвидации крестьянства как класса с помощью массового террора, запугивания и большевистской демагогии. Осуществление этой антикрестьянской политики под лозунгом «социалистического преобразования сельского хозяйства» привело к многочисленным человеческим жертвам. Для миллионов крестьянских семей это обернулось трагедией. В ходе этой драмы были разрушены производительные силы и вековые нравственные устои деревни, и она была отброшена далеко назад. Последовавшее за этим грубое и некомпетентное вмешательство партийно-государственной бюрократии в сельскохозяйственное производство и жизнь деревни, принудительный труд за символическое вознаграждение, грабительская по своей сути система обязательных поставок государству продуктов нанесли огромный вред экономике, привели к потере крестьянством самостоятельности, хозяйственной инициативы, чувства собственного достоинства, деформировали его психологию и сознание. В начале 30-х годов в районе начали возникать сельхозартели. Во всех 100 населенных пунктах Кугарчинского района было создано 100 сельхозартелей с различными названиями. Населенных пункты и наименование сельхозартелей
К началу 1930-х годов по району уже имелось 83 трактора и 23 комбайна. Тогда же были созданы две МТС - Мраковская и Кугарчинская, а в Юмагузинской зоне - Худайбердинская. Но не хватало специалистов, трактористов. В те годы многие в деревне не верили, что они смогут работать на тракторе. Новый уклад сельской жизни одних привлекал, других настораживал, а третьи занимали выжидательную позицию. Но постепенно люди шли в колхозы, начали осваивать новую технику. Наравне с мужчинами и женщины сели на трактора. В 1930 году в деревне Давлеткулово был организован колхоз «Вторая пятилетка». Хлеб убирали серпами, не было тракторов. Именно тогда жители этого колхоза Екатерина Ярузова и Гильминиса Суракова окончили курсы трактористов при Максютовской МТС, приняли трактор, стали работать, нормы выполняя на 200-250%. Об этих днях вспоминает первый член сельхозартели «Юлбаш» Мухамет Шакирович Газизов: «Действительно, появление первого трактора в деревне вызвало небывалое восхищение крестьян. Мне тогда было 15 лет. В деревню вошел «Фордзон». Весь народ повалил на улицу. Эх, научиться бы управлять им. Мечта моя сбылась. Вскоре нас, шестерых лучших комсомольцев, направили учиться на курсы трактористов. Учились прилежно, со старанием. После учебы меня сразу же посадили на ХТЗ. Не было границ моей радости. Работал как мог, старался оправдать доверие. Пахали веками пустовавшие поля. Нашей работой любовались тогда все: и пахари, работающие на лошадях, и девушки, вязавшие снопы, и те, кто косил хлеб на лобогрейках». Конечно, крестьяне надеялись на улучшение жизни и быта, среди них царили энтузиазм, вера в светлое будущее. Но архивные материалы тех лет показывают, что во многих местах повсеместно нарушались принципы добровольности и установленный порядок создания колхозов. Широкое распространение получило бюрократическое планирование организации колхозов сверху. Так, на территории сегодняшней АКХ им. М. Горького были объединены восемь населенных пунктов в один колхоз. Это Алимгулово, Кадырово, Тюлебаево, Калдарово, Волостновка, Павловка, Сапашево и Ядгарово. До создания колхозов в этих деревнях были различные структуры: коммуны и сельхозартели. В Волостновке, к примеру, первый колхоз родился в декабре 1929 года. Колхозники назвали его «Свободный труд». В нем объединилось до 80 дворов. Первым его председателем был Ефим Артамонов. Волею колхозников в 1930 году «Свободный труд» превратился в коммуну, которая просуществовала лишь до ноября и после этого опять стала сельхозартелью того же названия. В д. Ядгарово организовался колхоз в 1929 году. Хозяйство, состоявшее первоначально из 10-11 дворов, хозяйство называлось «Правда» и председательствовал в нем Тимофей Васильевич Липаев. Через два года «Правда» воссоединилась с коммуной им. Степана Разина. Многие активисты советской власти и колхозного движения тех лет, не учитывая желания крестьян, увлекались созданием коммун. Заставляли крестьян обобществлять в них весь скот, домашнюю птицу и даже продукты. В то же время некоторые колхозы добивались в те годы неплохих показателей. Так, например, в колхоз «1 Августа», организованный 1 августа 1929 года, первоначально вошли 9 из 240 крестьянских дворов. Все богатство состояло из 8 лошадей, 35 га пашни. Одним из первых председателей его был избран Мотигулла Маннанов. Партийная организация была создана в 1931 году, ее возглавил Рахматулла Тухватуллин. Первым председателем сельского Совета являлся Гали Шакирович Разяпов. К началу 1936 году 98% жителей села вступили в колхоз. Надо отметить, что тружеников этого колхоза всегда отличали трудолюбие, много лет они являлись организаторами социалистического соревнования среди колхозного крестьянства района. Так, в 1939 году колхоз «1 Августа» получил урожай: 8 центнеров ржи, 5 ц пшеницы, 5,5 ц овса, 7 ц подсолнечника с 1 га. Полностью рассчитался с государством, засыпал семена хорошего качества, кроме этого продал 250 ц хлеба через кооперацию и выдал колхозникам по 3 кг на трудодень. Составной частью колхозного движения в начале 30-х годов являлось раскулачивание зажиточных крестьян, т.е. экспроприация средств производства и всего имущества. Этот процесс коснулся и нашего района. К категории кулаков были отнесены Никулины, Сусловы, Хамитовы, Татарцевы, Кальметьевы (кабачник), Мельниковы, Осокины, Москаленко, Васильевы и другие. К сожалению, точные данные о кулацких хозяйствах не сохранились. Раскулачивание проводилось в административном порядке, без привлечения батрацко-бедняцких и середняцких масс, без соблюдения критериев, определяющих кулацкие хозяйства. Например, вот что вспоминает Б. Абдуллин из с. Максютово: «Раскулачивание сплошь и рядом носило характер не экспроприации средств производства, а конфискации имущества вплоть до предметов домашнего обихода. Отбирали всё: дом, амбары, сельскохозяйственный инвентарь, скотину, продукты питания, лич¬ные вещи, украшения и т.д. Доходило до того, что у зажиточных крестьян прямо на улице снимали хорошие брюки, сапоги, а взамен давали старые». Конфискованное у кулаков имущество разбазаривалось, часто присваивалось теми, кто проводил раскулачивание. Путем раскулачивания состоятельных крестьян создавались сельхозартели в Юмагузинской зоне в 1929-1930 годах. Юмагузинская сельскохозяйственная артель тогда называлась «III Интернационал», Александровская - «Красный маяк», Нарбуткинская -«Чишма», Каматаевская - «Красный Октябрь» и т. д. Первоначальную экономическую основу их со ставляла обобществленная собственность крестьян: рабочий и продуктивный скот, примитивные почвообрабатывающие орудия и, преимущественно, недвижимое имущество, конфискованное у кулаков. Колхозник Павел Филиппов, например, в свое время рассказывал, как отчаянно цеплялся за свое богатство некий Федоров. На своей лошади он скрыто выехал из Юмагузиио, но был настигнут колхозниками в деревне Псянчино (ныне Худайбердино). Федорова лишили всего недвижимого имущества и орудий труда, отобрали лошадь. В его бывшем доме долгие годы находилась контора «Заготскот» Юмагузинского района. Как правило, организаторами колхозов выступали коммунисты Клим Заремба, Исхак Даминов, Григорий Шаршалов и другие из Юмагузино, александровцы Андрей Чепик, Андрей Яковлев, активист Николай Симонов, Н. Попов, М. Пчелинцев, Боровский, беспартийные Е. Любин, Ф. Морозов, В. Кулагин, В. Дегтяренко и другие. На вооружении у колхозников имелись лишь простейшие орудия земледелия. Это конные плуги и молотилки, рядковые сеялки и жатки, веялки и сортировки. Не было мощного помощника земледельца - электричества. От той скудной техники, если так можно ее назвать, люди выжимали все, что она могла давать. Характерны на сей счет воспоминания П. Филиппова из колхоза «III Интернационал»: «Зябь начинали пахать 10 сентября. Пахота продолжалась в течение 35 дней. Каждый пахарь управлял однолемешным плугом. На трех лошадях требовалось вспахать за день по гектару земли. Работали от зари до зари. Покормим коней и опять в борозду. Помню, за один сезон мне удалось поднять 44 гектара зяби. В тот год я был удостоен первой премии - мне выдали разных промышленных товаров на 200 рублей». Так выращивали хлеба колхозники в начале 30-х годов. Молотили зерновые культуры почти круглый год. В короткие зимние дни вывозили хлеб из Юмагузинского глубинного ссыпного пункта в Саракташ на конных обозах. Плодородие почвы не радовало колхозников. Они собирали с гектара менее 10 центнеров зерна. Это и неудивительно. Сказывался низкий уровень культуры земледелия. Собственно говоря, за него никто и не отвечал - не было агрономов. В зачаточном состоянии находилось общественное животноводство. В Юмагузинском колхозе было около 100 коров, их доили 5 доярок. В 1930 году общие посевные площади района достигали 28 872 гектаров, в 1932 году - 77 272. При этом в посевных площадях повысился удельный вес таких ценных продовольственных культур, как пшеница и рожь. Хотя и медленно, но в дальнейшем росла урожайность зерновых культур во многих колхозах района. Если в среднем за пять лет (1928-1932 гг.) она составляла 5,6 центнера, то в последующей пятилетке (1933-1937 гг.) 9 центнеров с гектара. К этому времени монопольными производителями и поставщиками хлеба государству стали колхозы. Особенно в те годы отличились колхозы «Ленинская искра», «1 Августа», «12 Декабря», «Вторая пятилетка». Они несколько лет подряд были участниками Всесоюзной сельскохозяйственной выставки в Москве. На выставке были представлены до 50 экспонатов мастеров социалистического земледелия и животноводства, показавших замечательные образцы своей работы. Имена Артемова, Мордвинова, Гребенщикова, Халитова и многих других мастеров земледелия стали известными не только трудящимся района, их знали далеко за его пределами. Одновременно всесоюзный Выставочный комитет, оценив лучшие экспонаты сельскохозяйственной выставки и работу стахановцев животноводства Кугарчинского района, премировал большую группу передовиков. К началу 1936 года уменьшилось количество колхозов и артелей по району, произошло укрепление мелких хозяйств, из 100 осталось 60 колхозов, объединивших более 80% крестьянских хозяйств и один Мраковский молмясосовхоз. В эти годы росло поголовье скота: к концу 1931 года по району насчитывалось более 12 тысяч лошадей, свыше 23 тысяч крупного рогатого скота, 27 тысяч овец, свиней - 1465, коз - 939. В 1938 году, по сравнению с 1931 годом поголовье увеличилось по крупнорогатому скоту - в 1,9 раза, в том числе по количеству коров в 1,2 раза, по количеству овец и коз - в 3 раза, по поголовью свиней - в 1,4 раза. Несмотря на такой заметный рост, поголовье скота в 1938 году еще не достигло дореволюционного уровня. Такое положение в животноводстве объясняется большим сокращением поголовья скота в первые годы массовой коллективизации, особенно в начале 1930 года, в крестьянских хозяйствах в большом количестве забивался скот. В отдельных хозяйствах района падеж молодняка стал массовым явлением. Более того, падеж скота приобрел хронический характер, он наблюдается и в наши дни. Причиной падежа скота являлись плохой уход из-за отсутствия чувства собственника, материальной заинтересованности у тружеников, а также слабая кормовая база. Бездумное расши¬рение посевных площадей привело к резкому сокращению сенокосных угодий и пастбищ. Несмотря на грозные приказы и постановления сверху, планы, колхозам района никогда не удавалось заготовить кормов в достаточном количестве. Плохо было организовано содержание, зоотехническое и ветеринарное обслуживание колхозного стада. В общественном животноводстве преобладал беспородый скот. Продуктивность его была низкой и осталась на дореволюционном уровне. В 1940 году среднегодовой удой молока от коровы по району составил лишь 820 кг, настриг шерсти от овцы - 2 кг. Самая важная перемена к лучшему в деревнях района состояла в появлении машин, исчезновении наиболее примитивных орудий производства и значительном сокращении тяжелого ручного труда. Сохи, сабаны, косули и другие простые орудия, применявшиеся ранее в массовом масштабе, были вытеснены плугами. Сократились ручной сев, уборка зерновых культур косами и серпами. Уже к началу 1937 года Кугарчинская и Мраковская МТС в своем распоряжении имели 95 тракторов, из них Кугарчинская - 40 колесных, 7 ЧТЗ, Мраковская - 38 колесных, 1 ЧТЗ. В эти же годы местные партийные и советские органы принимают меры по благоустройству населенных пунктов в районе. Так, в 1936-1937 гг. принимается решение о благоустройстве села Мраково. К 1937 году намечалось электрифицировать село, построить пилораму, кирпичный завод, баню, пожарное депо, расширить телеграфную связь, реконструировать радиоузел. В 30 годы в районе имелся всего лишь один радиоузел - в райцентре Мраково. Только в 50-е годы радио все больше начинает проникать в быт колхозников района. Летом 1937 года жители Мраково ждали поступления в продажу велосипедов, их поступило 28 штук. Жесткие довоенные законы за недополучение плановых урожаев, отставание животноводства, невыполнение заданий по заготовке и вывозке леса вызывали строгий спрос с руководителей колхозов и сельских Советов. Недостающие семена зачастую пополнялись за счет крестьян. Факты скрытия зерна строго карались. Проходили шумные судебные процессы. В период сева создавался штаб во главе с директором МТС. Работа велась, можно сказать, по приказам. В первые годы создания колхозов были в районе красная и черная доски для оценки работы. |